Николай Носов
Германский национал-социализм воспринимается сегодня скорее как нечто настолько органически чуждое мысли человечества, что словно это была некая внеземная формация, каким-то внелогичным образом вторгшаяся в центрально-европейскую цивилизацию и установившая над ней свою власть. И такая формация, с точки зрения человечества, не имеет права на существование, коль скоро она становится агрессором по отношению к другим – «исконным» политическим формациям земли (демократия или коммунизм).
Проблема однако в том, что национал-социализм как раз таки и представляет собой не внеземную, но исконнейшую в своей адекватности биосфере формацию, оттесненную на периферию «ценностями» 1789 г., которые к 20-м гг. ХХ века вкоренились в европейское сознание настолько, что предшествовавшая им формация сквозь призму этих самых «ценностей» выглядит столь забытой, что представляется не исконной, а «внеземной», поскольку 1789 г. отменяет и приводит к утрате самый механизм имматериального мiровоззрения.
Повседневный до 1789 г. и заметно выделившийся после него, национал-социализм, напротив, возвращает к жизни те «пережитки» сакралистского мышления и историософского мiровоззрения, которые в любом случае требуют наличия Бога в качестве причины, в качестве основополагающего фактора. Демократия провозглашает: «Разум сам по себе — Бог сам по себе. У нас нет опыта Бога, но есть опыт разума — пусть тогда все будет по разуму». Коммунизм из этой оппозиции вычеркивает Бога вовсе. Тогда как национал-социализм выбивает на ременных пряжках старый девиз «Gott mit uns!» и дает открытый бой тем предыдущим формациям, которые убеждены в своей самостоятельности от Бога. Напомним, что самопровозглашенная самостоятельность от Бога не освобождает их от самостоятельности от диавола. Напротив, диалектика такова, что свято место пусто не останется.
Национал-социализму, спустя 70 лет после его низложения, все еще приходится выслушивать обвинения в том, что расовая наука, как его основа, была изначально безпочвенна и безплодна, поскольку затруднялась дать четкие определения «еврейству», «еврейскому», затруднялась указать на границы «еврейского» и т. п., а затруднялась потому, что, якобы, врага в лице «еврейства» национал-социализм сам себе и выдумал с той целью, чтобы было сподручнее осуществлять политику, поскольку видимость наличия врага героизирует тебя в глазах окружающих и наделяет благородной идеей. Допустим, что и так, но когда демократия и коммунизм отстаивают в боях жизни евреев, а на трибунале судят за массовые преступления перед еврейством — это, подобно контраргументу, свидетельствует о том, что и евреи, и еврейство – четкие данности, а не чья-то безплодная фантазия!
Итак, победившее еврейство в лице демократий и коммунизма судит возрожденную после 1789 г. европейскую (этническую и религиозную) Европу в лице национал-социализма. Фактически национал-социализм приговорен к смерти, приговорен к небытию. Вместе с Европой и со Всевышним, которые, как мы показали, были ведущими причинами. Совпадает также и то, что если нам возразят, что было бы некорректно сравнивать "коммунизм + демократия" с еврейством, то именно они, подобно иудеям древности, произвели очередную попытку отправить Всевышнего в небытие. Приходит на ум то, что первый Нюрнберг состоялся еще 1975 лет назад, когда иудеи вынесли постановление о смертной казни Всевышнего: они были настолько демократичны, что испугались царского достоинства Белого Богочеловека; настолько коммунистичны, что, преисполненные такого материалистического мышления, какое не снилось, наверное, самому Марксу, скандировали: «Кровь его на нас и на детях наших!», убежденные, что от этого «проходимца» даже следа не останется. Можно представить себе их неподдельный ужас, когда мiру открылось, что Он воскрес. Но ужас вселил в них вовсе не дух покаяния, а дух богоборчества, мол: «Мы и воскресшего Его низложим». А низложить Бога возможно лишь изжив его из человеческой памяти, ибо Самого по Себе Бога низвергнуть невозможно. 1789 г. окончательно стер Его из человеческой памяти. А самый великий национал-социалистический Художник взял и нарисовал вновь: концентрация на крови — почве, крови — духе, теле — душе вернула примордиальный образ Божий в человеческое сознание после того, как «победа над Богом» уже, казалось, окончательно была одержана либеральной демократией, и теперь оставалось лишь «добить» Его большевизмом в лице Коминтерна.
Говорят, они считали русских недочеловеками. В это слабо верится, особенно после непосредственного соприкосновения не с образцами пост-национал-социалистической пропаганды, а с первоисточниками, но даже если это и так, то они шли против русских, распявших своего Бога, примирившихся с распятием своего Бога, а то, что «русский человек без Бога — дрянь», сказали вовсе не национал-социалисты, а сами же русские, едва ли не сам Ф.М. Достоевский. Так что и здесь все оказывается вполне в духе нашей отечественной классики. Напротив, те русские, которые способствовать распятию своего Бога отказались, продолжили служить Ему свою боевую литургию в рядах национал-социалистической армии. Примеры всем широко известны, поэтому не нам и не здесь заниматься их перечислением.
Так вот, национал-социализм осужден в Нюрнберге через 1912 лет после того, как Спаситель осужден на Голгофе. И ничего не изменилось за эти 1912 лет: иудейство осуждает арийство, зло осуждает добро, отнимая у последнего любой путь к реабилитации. Можно было бы еще о чем-то спорить, если бы победители построили на земле адекватный мiр. Но они решили символизировать свою победу новой сверхвавилонской башней, подобием «царства Божия на земле» —- не случайно и современные западные модели общественного устройства носят наименование «общества благоденствия». Тем не менее, чем более усложняются и возрастают нагромождения, созданные освобожденным от Бога разумом, тем более мiр погружается в безвыходные проблемы, замыкается в них, навевая мысль о том, что выходом из этого порочного круга явится лишь некий неподконтрольный глобальный катаклизм. И вина в возможности такой развязки лежит, в первую очередь, на совести тех, кто осудил и запретил сам Божественный замысел и сам естественный закон в лице руководствовавшихся тем и другим жертв победы прогресса.
Выше упоминалось о том, что когда распятый жидами Спаситель воскрес, они, должно быть, пришли в такой неподдельный ужас, заряда которого им хватает на повседневное богоубийство до сих пор. Национал-социализм умер подобно тому, как "умер" Спаситель. Как наиболее преданные Спасителю первые христиане, чья честь подлинно была верностью, рыцари национал-социализма сегодня в катакомбах. Продолжая эту аналогию, можно сказать, что подобно тому, как воскрес Спаситель — не так же ли долженствует воскреснуть и национал-социализму?!
После 1945 года на Мидгард опустилась Фимбульвинтер — безвременная зима застоя. Совершенно очевидно, что надвигается Рагнарёк — мiровой застой, отдохнув в самом себе, с мощнейшей энергией разразится сначала глобальным внутренним конфликтом, а затем и катаклизмами, перекидывающимися из недр нездорового духа вовне, на когда-то здоровое тело. Воскресший национал-социализм — эйнхерии Рагнарека — явят себя и, выполнив свой долг, «уйдут, как ракеты, в небо». Жид убьет всё вокруг себя, что только можно еще добить, и лишь тогда будет повержен сам. Солнце снова взойдет над захлебнувшейся в крови и в не подающейся какой бы то ни было высказываемости несправедливости Европой — второе пришествие Бальдра-Христа. Страшный Суд — второе пришествие национал-социализма. На этом последнем судбище Нюрнберг 45-го отзовется Нюрнбергом 35-го (принятие расовых законов — отделения «овец от козлищ»).
Итак, рассматривать национал-социализм как всецело продукт изощренной лживой пропаганды означает не что иное, как подходить к его рассмотрению с собственной меркой и судить не иначе, как по себе. Не изведавшим, как было «там», но знающим, как есть «сейчас здесь», внешним по отношениям к национал-социализму силам не остается ничего иного, как «измерять объем в величинах скорости». Они «там» не подвергали сомнению Божественное ниспослание Фюрера, а нам теперь твердят о каком-то агитпропе, который лучше следовало бы искать не «там», а скорее «здесь и сейчас», где он ежемощно пашет на полную железку, вырядившись в «облагороженное» одеяние PR’а.
Январь 2009 г.
Германский национал-социализм воспринимается сегодня скорее как нечто настолько органически чуждое мысли человечества, что словно это была некая внеземная формация, каким-то внелогичным образом вторгшаяся в центрально-европейскую цивилизацию и установившая над ней свою власть. И такая формация, с точки зрения человечества, не имеет права на существование, коль скоро она становится агрессором по отношению к другим – «исконным» политическим формациям земли (демократия или коммунизм).
Проблема однако в том, что национал-социализм как раз таки и представляет собой не внеземную, но исконнейшую в своей адекватности биосфере формацию, оттесненную на периферию «ценностями» 1789 г., которые к 20-м гг. ХХ века вкоренились в европейское сознание настолько, что предшествовавшая им формация сквозь призму этих самых «ценностей» выглядит столь забытой, что представляется не исконной, а «внеземной», поскольку 1789 г. отменяет и приводит к утрате самый механизм имматериального мiровоззрения.
Повседневный до 1789 г. и заметно выделившийся после него, национал-социализм, напротив, возвращает к жизни те «пережитки» сакралистского мышления и историософского мiровоззрения, которые в любом случае требуют наличия Бога в качестве причины, в качестве основополагающего фактора. Демократия провозглашает: «Разум сам по себе — Бог сам по себе. У нас нет опыта Бога, но есть опыт разума — пусть тогда все будет по разуму». Коммунизм из этой оппозиции вычеркивает Бога вовсе. Тогда как национал-социализм выбивает на ременных пряжках старый девиз «Gott mit uns!» и дает открытый бой тем предыдущим формациям, которые убеждены в своей самостоятельности от Бога. Напомним, что самопровозглашенная самостоятельность от Бога не освобождает их от самостоятельности от диавола. Напротив, диалектика такова, что свято место пусто не останется.
Национал-социализму, спустя 70 лет после его низложения, все еще приходится выслушивать обвинения в том, что расовая наука, как его основа, была изначально безпочвенна и безплодна, поскольку затруднялась дать четкие определения «еврейству», «еврейскому», затруднялась указать на границы «еврейского» и т. п., а затруднялась потому, что, якобы, врага в лице «еврейства» национал-социализм сам себе и выдумал с той целью, чтобы было сподручнее осуществлять политику, поскольку видимость наличия врага героизирует тебя в глазах окружающих и наделяет благородной идеей. Допустим, что и так, но когда демократия и коммунизм отстаивают в боях жизни евреев, а на трибунале судят за массовые преступления перед еврейством — это, подобно контраргументу, свидетельствует о том, что и евреи, и еврейство – четкие данности, а не чья-то безплодная фантазия!
Итак, победившее еврейство в лице демократий и коммунизма судит возрожденную после 1789 г. европейскую (этническую и религиозную) Европу в лице национал-социализма. Фактически национал-социализм приговорен к смерти, приговорен к небытию. Вместе с Европой и со Всевышним, которые, как мы показали, были ведущими причинами. Совпадает также и то, что если нам возразят, что было бы некорректно сравнивать "коммунизм + демократия" с еврейством, то именно они, подобно иудеям древности, произвели очередную попытку отправить Всевышнего в небытие. Приходит на ум то, что первый Нюрнберг состоялся еще 1975 лет назад, когда иудеи вынесли постановление о смертной казни Всевышнего: они были настолько демократичны, что испугались царского достоинства Белого Богочеловека; настолько коммунистичны, что, преисполненные такого материалистического мышления, какое не снилось, наверное, самому Марксу, скандировали: «Кровь его на нас и на детях наших!», убежденные, что от этого «проходимца» даже следа не останется. Можно представить себе их неподдельный ужас, когда мiру открылось, что Он воскрес. Но ужас вселил в них вовсе не дух покаяния, а дух богоборчества, мол: «Мы и воскресшего Его низложим». А низложить Бога возможно лишь изжив его из человеческой памяти, ибо Самого по Себе Бога низвергнуть невозможно. 1789 г. окончательно стер Его из человеческой памяти. А самый великий национал-социалистический Художник взял и нарисовал вновь: концентрация на крови — почве, крови — духе, теле — душе вернула примордиальный образ Божий в человеческое сознание после того, как «победа над Богом» уже, казалось, окончательно была одержана либеральной демократией, и теперь оставалось лишь «добить» Его большевизмом в лице Коминтерна.
Говорят, они считали русских недочеловеками. В это слабо верится, особенно после непосредственного соприкосновения не с образцами пост-национал-социалистической пропаганды, а с первоисточниками, но даже если это и так, то они шли против русских, распявших своего Бога, примирившихся с распятием своего Бога, а то, что «русский человек без Бога — дрянь», сказали вовсе не национал-социалисты, а сами же русские, едва ли не сам Ф.М. Достоевский. Так что и здесь все оказывается вполне в духе нашей отечественной классики. Напротив, те русские, которые способствовать распятию своего Бога отказались, продолжили служить Ему свою боевую литургию в рядах национал-социалистической армии. Примеры всем широко известны, поэтому не нам и не здесь заниматься их перечислением.
Так вот, национал-социализм осужден в Нюрнберге через 1912 лет после того, как Спаситель осужден на Голгофе. И ничего не изменилось за эти 1912 лет: иудейство осуждает арийство, зло осуждает добро, отнимая у последнего любой путь к реабилитации. Можно было бы еще о чем-то спорить, если бы победители построили на земле адекватный мiр. Но они решили символизировать свою победу новой сверхвавилонской башней, подобием «царства Божия на земле» —- не случайно и современные западные модели общественного устройства носят наименование «общества благоденствия». Тем не менее, чем более усложняются и возрастают нагромождения, созданные освобожденным от Бога разумом, тем более мiр погружается в безвыходные проблемы, замыкается в них, навевая мысль о том, что выходом из этого порочного круга явится лишь некий неподконтрольный глобальный катаклизм. И вина в возможности такой развязки лежит, в первую очередь, на совести тех, кто осудил и запретил сам Божественный замысел и сам естественный закон в лице руководствовавшихся тем и другим жертв победы прогресса.
Выше упоминалось о том, что когда распятый жидами Спаситель воскрес, они, должно быть, пришли в такой неподдельный ужас, заряда которого им хватает на повседневное богоубийство до сих пор. Национал-социализм умер подобно тому, как "умер" Спаситель. Как наиболее преданные Спасителю первые христиане, чья честь подлинно была верностью, рыцари национал-социализма сегодня в катакомбах. Продолжая эту аналогию, можно сказать, что подобно тому, как воскрес Спаситель — не так же ли долженствует воскреснуть и национал-социализму?!
После 1945 года на Мидгард опустилась Фимбульвинтер — безвременная зима застоя. Совершенно очевидно, что надвигается Рагнарёк — мiровой застой, отдохнув в самом себе, с мощнейшей энергией разразится сначала глобальным внутренним конфликтом, а затем и катаклизмами, перекидывающимися из недр нездорового духа вовне, на когда-то здоровое тело. Воскресший национал-социализм — эйнхерии Рагнарека — явят себя и, выполнив свой долг, «уйдут, как ракеты, в небо». Жид убьет всё вокруг себя, что только можно еще добить, и лишь тогда будет повержен сам. Солнце снова взойдет над захлебнувшейся в крови и в не подающейся какой бы то ни было высказываемости несправедливости Европой — второе пришествие Бальдра-Христа. Страшный Суд — второе пришествие национал-социализма. На этом последнем судбище Нюрнберг 45-го отзовется Нюрнбергом 35-го (принятие расовых законов — отделения «овец от козлищ»).
Итак, рассматривать национал-социализм как всецело продукт изощренной лживой пропаганды означает не что иное, как подходить к его рассмотрению с собственной меркой и судить не иначе, как по себе. Не изведавшим, как было «там», но знающим, как есть «сейчас здесь», внешним по отношениям к национал-социализму силам не остается ничего иного, как «измерять объем в величинах скорости». Они «там» не подвергали сомнению Божественное ниспослание Фюрера, а нам теперь твердят о каком-то агитпропе, который лучше следовало бы искать не «там», а скорее «здесь и сейчас», где он ежемощно пашет на полную железку, вырядившись в «облагороженное» одеяние PR’а.
Январь 2009 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий